Убаюканный покачиванием вагона, он было задремал. И тут же побежал по привольной степи, съедая ногами её простор, вбирая грудью дурман трав и свободы, перечёркивая прошлое двумя взмахами сабли, которая взялась бог весть откуда, но прильнула к ладони, как родная. А потом небо расколол звон (но не колокольный!), картинка сжалась до размера зрачка, а небо упало на голову.
- Бум!
Песня и тормоза
Миша приложился головой к окну. Потирая ушиб, понял, что за миг до удара его разбудил перезвон гитары.
«Только пуля казака во степи догонит,
Только пуля казака с коня собьёт», -
вполне прилично выводил неопределённых лет дядька, чем-то похожий на Розенбаума. Разве что комплекцией поширше, да голова - не просто бильярдный шар, а - с ёжиком.
Досада за скомканный сон прошла, и Каченко с удовольствием дослушал до конца, узнав, что казаку помирать легко именно с песней.
Когда исполнитель отправился собирать скромный гонорар по полупустому трамваю, Мишка бросил в его позвякивающую мелочью сумку хрустящий червонец. Мужик отпустил поручень, приложил руку к груди, благодарственно кивнул.
И тут трамвай резко затормозил!
Все сидящие приложились о передние сидения, а гитарист распластался на полу, будто казак, которого таки догнала вражья пуля... Поднялся шум, гам. Кто-то стонал, кто-то матерился.
- У тебя что, повылазило?! - негодовала водитель на невидимого Михаилу виновника происшествия.
- Давайте, помогу, - склонился Каченко над упавшим.
- Сам, - прокряхтел тот. Но попытки встать не предпринял. Так и лежал пластом, прижав к груди видавшую виды гитару и ощупывая её дрожащими пальцами.
«Смешной», - подумал Мишка.
Он всё же помог «песняру» подняться. Пока тот, поругиваясь в усы, придирчиво осматривал инструмент, Каченко, который чувствовал себя виноватым (если бы не его десятка, дядька, глядишь, удержался бы), собрал раскатившуюся по полу мелочь.
- В порядке? - спросил, кивнув на гитару.
- Танюша - да, я - нет, - непонятно ответил «розенбаум». Потом пояснил: - Кажись, ногу вывихнул. Тут через пару остановок - мой дом. Поможешь дошкандыбать?
«Я чё тебе, тимуровец?» - возмутился про себя Миша. А вслух сказал: «Конечно! Без проблем…».
История гитариста
Они медленно брели по каким-то закоулкам. Такие не показывают высоким гостям, приезжающим в столицу Донбасса. Колдобина на колдобине, пьяно шатающиеся заборы, тощие собаки, похожие на кур и куры - злые, что собаки…
Впрочем, тягостное впечатление от этих трущоб скрашивало море зелени, плещущейся во дворах, выпрыгивающей за них и норовящей прикоснуться к лицу свежевыросшими плоскими пальцами-листьями. Железобетонная поступь прогресса гремела в каких-то считанных километрах отсюда, подминая под себя скверы и коврики травы. А здесь было царство деревьев, кустов роз и сирени.
Егор Емельянович, сначала тактично опершийся о Мишкино плечо, а потом всё более наваливающийся на него своим центнером, болтал без умолку. О кубанских своих корнях. О тяжкой доле человека культуры в нынешнее меркантильно-жестокое время. О былых успехах на шахтёрском и бардовском поприще (конец тем и другим положила «слабость человечья супротив змия, в бутылки упрятанного»). О падлюке-жене и солнышке-дочери. Первая - «неимоверной красоты гадина» - бросила поющего горняка, находящегося на грани белой горячки, ради спокойной и сытой жизни «за пазухой» у директора обувного магазина. Вторая навещала чуть ли не каждый день и терпением своим да любовью помогла выбраться из алкогольной трясины. «Дурень я дурень, - качал головой «розенбаум», чуть не заваливая Михаила в очередную канаву, щедро наполненную отгремевшей вчера майской грозой. - Счастья было - хлебай полной ложкой. А нонча - ни семьи, ни работы. Сторожу тут одни хоромки… Крохи получаю, и те отдаю: дом-то в рассрочку купил. Квартиру своим после развода оставил. Побираюсь, вон, по трамваям… Стыдоба! А кушать хочется. И Анастасьюшке когда-никогда подарочек прикупить. Эх-хе».
- Далекое ещё? - прервал исповедь трамвайного знакомца Каченко. - А то мне на радиорынок надо…
- Так ить пришли уже, - чуть отстранился Егор Емельянович. - Загрузил я тебе, да? Ты прости, парень, прорвало… С соседями я не контачу - тут бабки да дедки, да алкашня безвозрастная. Из собеседников тока-ть гитары да доча - лучик ясный, но всё более редкий. Любые уши - находка.
Они приблизились к симпатичному синему домику, выглядывающему из-за крепенького кирпичного забора.
- Никогда не любил белый цвет, - усмехнулся «розенбуам», видя удивление Михаила. - Так что стены у меня, что небо над кубанской степью. Помоги на порожек взобраться - высокий он, не осилю. А там уж отпущу.
«Отпущу… Что вольный ветер
Ты беги себе, беги,
Конь мой чёрный, друг мой верный,
Не возьмут тебя враги!», -
вдруг исполнил он мощно и сочно. Куда лучше, чем ту, в трамвае.
- Моя… - уточнил.
В берлоге
Сидя у Егора Емельяновича на кухне и потягивая чай, в который тот добавил «для аромату» некой настойки, придавшей напитку неповторимый вкус, а голове - ощущение лёгкости воздушного шарика, Михаил сам себе удивлялся. С чего вдруг он, любящий планирование и старающийся никогда не выбиваться из графика, пустил под откос все сегодняшние планы ради посиделок с этим чудаком?
Когда порог остался позади, а дядька робко предложил: «Может, зайдешь в мою берлогу? Глянешь на гитарную стену, чайку выпьешь….», Каченко ответил однозначным отказом. Быстро соскочил вниз, хлопнул калиткой и поспешил к остановке. Мысленно. На деле же кивнул: «Почему бы и нет?». Словно кто-то вдруг захватил контроль над телом, говорил его языком и передвигал ногами.
Внутри дом оказался столь же интересен, как и снаружи. С потолка узкой прихожей задумчиво глядела радужная… лошадь. «Это Настенька меня уважила, - кивнул на рисунок хозяин. - Рисует потрясающе, а учится на менеджера. Я ж говорю - дурное время…».
Потрясла Михаила и гитарная стена, на которой висело шесть разнообразных инструментов: черная шестиструнка, серебристо-голубая в виде корпуса лошади, обычная коричнево-жёлтая, исписанная пожеланиями и автографами… Егор Емельянович легким, отточенным движением вбросил в пазы седьмую - трамвайную - гитару.
- Знатоки за парочку из них отвалят уйму деньжищ, - откровенничал хозяин. - Остальные просто дороги как память о прежних славных деньках.
А потом они пили чай на кухне, и Каченко рассказывал о своем житье-бытье: нудной работе в одном из сервис-центров; осточертевшем обитании в родительской двухкомнатке (Предки, конечно, золотые, никто в шею не гонит, но как же хочется своего гнезда. Только на какие шиши?); странных отношениях с девушкой Оксаной: вроде, любит её, но как-то тревожит это «вроде»... Даже стихи свои читал этому забавному дядьке, который распотрошил его душу почище психотерапевта.
А потом они пели под «брюнетку» Иннушку (у каждой гитары Егора Емельяныча было своё имя), грызли бублики всевозможных размеров и бросали нож мишень в углу кухни. «Дартс - фигня, - пыхтел хозяин, ловко дырявящий деревянный круг. - Вот это - забава, что надо. Погодь, я тебя ещё на саблях научу махаться. Есть у меня парочка».
А потом Михаил сам стал мишенью, и в него вонзился нож сна.
«Здрасьте, я - Настя»
- Па-а-а… Ты опять?!
Миша, которого будили второй раз за сегодняшний день, вздрогнул, но покидать сон не захотел. Закутался, как в бурку и опять провалился куда-то…
- Тщ-щ-щ, доча. Не шуми! Пусть поспит… Умаялся разговорами-то.
- Знаю я твои разговоры. Да под настоечку…
Голоса доносились издали, будто в ушах была вата. Журчали. Плескались. Удалялись...
Потом трамвай (или на чём там он ехал) затрясло, что телегу на брусчатке. И вдруг - оп! - звук обрёл былую громкость, свет - нестерпимую яркость, а голова - нормальное состояние. Ни тебе легкости шарика, ни тяжести, которой она налилась после, очередной чашки этого коварного чаю.
- Да проснись же ты! - тормошила его за плечо…
- Красавица!
Именно это слово всплыло в мозгу, а потом покатилось вниз и выпрыгнуло с языка.
- Я-то красавица, а вот ты, гляди, превратишься в пьяницу. Если с отцом моим водиться будешь! - сверкнула она шоколадными глазами на робко вжавшегося в табурет Егора Емельяновича.
- Не ругайте его, - попросил Михаил. - Он предупреждал, что чаёк с хитринкой. А я за разговорами чашки три приговорил… Не рассчитал.
- Миша, между прочим, меня сегодня спас, - вставил «розенбаум». - Мне трамваем ногу чуть не оторвало. А он…
И Егор Емельянович пустился в далёкий от реальности рассказ о трамвайном происшествии.
- Так всё и было? - с улыбкой поинтересовалась Настя у гостя, отбрасывая толстую русую косу с груди за спину.
- Ага, - серьёзно кивнул он. - А еще я спас мир от Третьей мировой, астероида и гигантского топтуна-Чебурашки.
Смех у неё был, что перышки по телу и царапки - по душе. Сладко продирающий.
- Юморист, - констатировала, несказанно его порадовав. А потом подколола: - Таких батя ещё не спаивал.
И, видя, что он смутился, сказала мягче: - Давайте начнём сначала... Здрасьте, я - Настя.
Он пожал нежную, но в то же время крепкую ладошку. И вдруг с отчетливой ясностью понял, что хотел бы задержать её в своей руке до конца жизни.
***
Они шли по вечернему Донецку, слушая его шум, тишину и друг друга. Говорили о тысяче вещей сразу, кроме ГЛАВНОГО. Потому что это ГЛАВНОЕ, ростки которого проклюнулись в каждом из них, должно было ещё вызреть, окрепнуть и расцвести.
А Егор Емельянович, сняв со стены серебристо-голубую Любашу, расчесывал пальцами струны-гриву и пел что-то такое, от чего у радужной потолочной лошадки наворачивались слёзы. Счастливые…
Александр АЛДОЕВ (Он же – Андрей КРИВЦУН).
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=456227
дата надходження 23.10.2013
дата закладки 24.10.2013
Вони не пішли, вони тут, поруч з нами,
Тихо шепочуть поради вітрами,
Ніжно нас пестять весняними грозами,
Пишуть листи веселковою прозою,
Палко цілують промінчиком сонячним,
І усміхаються нам через соняшник,
Мрії свої зірочками виписують,
Шумом березовим нас заколисують...
Ну а коли ми тихенько заплачемо
Листям осіннім нам сльози втиратимуть.
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=237719
дата надходження 29.01.2011
дата закладки 13.03.2013
Чи був той сон,
Сновид, завершена пригода.
Лиш спогад, вигадка, фантом -
Чи інша дійсність снів господа.
То був лиш сон -
Прожив, побачив чи приснився.
Створіння мозку, ночі фон.
І зникли там знайомі лиця…
Чи сон, чи ні…
І пустота в його лиш світі.
Чи може ще думки вві сні
й потрібен час, щоб зрозуміти.
1.02.2013
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=408348
дата надходження 12.03.2013
дата закладки 12.03.2013
У співавторстві з Рижулькою.
Жіноче Інь:
Моє життя як вірш недосконалий,
Перепиши його, тобі я дозволяю,
Зітри мої усі слова невдалі,
І допиши як я тебе кохаю.
Зміни акценти, інтонацію в словах,
Десь іншій наголос, і зовсім інші рими,
Щоб серце потонуло в тих рядках
І жило насолоджуючись ними.
Склади поему з наших почуттів,
В якій ми разом, сонячно щасливі.
І розкажи в ній , все що не зумів...
Про душ єднання зоряномрійливі.
Чоловіче Янь:
Моє життя як вірш недосконалий,
Перепиши його, тобі я дозволяю,
Зітри усі мої слова невдалі,
І допиши як я тебе кохаю.
Зміни минуле, вирви ті сторінки,
Де я без тебе і без мене ти,
Вдихни у серце радісні відтінки,
Позбав моє життя від самоти.
Даруй себе сьогодні, завтра, вічно,
Твій дотик – хміль, і збудження в крові,
Тобою я хворію вже хронічно,
До дурі, до безтями в голові.
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=407760
дата надходження 10.03.2013
дата закладки 12.03.2013
Ображу тебе сильно-сильно,
З прикрістю першої в житті поразки.
Підійму на кпини всі твої слабини.
Страшно?
Вдарятиму злісно-злісно
У кожні двері, де ти будеш щасливим без мене.
Беру на себе всі твої гріхи, коли ти десь на небі...
Встидно?
А потім мовчанням знущатимусь.
Що з тобою? Питатиме місто.
Я одначе закутаюсь глибше
У кохання своє до тебе. Й мовчатиму.
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=407756
дата надходження 10.03.2013
дата закладки 10.03.2013
Просто радість,
Без лиха та смутку.
Жити без заблудку.
Як прекрасно,
Що хоть ти єдина
Весело смієшся, мов дитина.
Цей тихий сміх,
Лиш у тебе не фальшивий
І для мене такий милий.
Я знаю, що сумувати не вмієш,
А коли ти "сумуєш"
Ти просто жартуєш..)
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=407704
дата надходження 10.03.2013
дата закладки 10.03.2013
У думки мої закралася тиша...Глибока порожнеча і більш нічого...Так,ніби і не боляче,а просто ніяк. Ні рядка,ні фрази,ні слова...А навіщо? Все одно не почує...А,як почує,то не зрозуміє...Нічого не зрозуміє. Бо він інакший! Не з моєї планети! І мене не знає справжньою!..Бо не дозволяю знати...Не доторкається до душі...Лише до губ...А що таке тіло? Хах...Оболонка! .... А раніше думала не так...Ти ж знаєш... Тоді були принципи,правила,інше бачення...А тепер очі бачать не те...Не тих...Не так...Сталося те,чого боялася найбільше - упала з високих понять на побитий асфальт буденщини. Доросле життя. Доросле!? Не доросле,а забруднене плотськими втіхами! ... Аж відвертає...Стерти б усе та наново написати...А хотіла ж...Тоді...З тобою...Іншу картину собі малювала. Ну як,малювала,ескізи лише...А потім забруднила чорнилами,замість яскравих барв...Сама.Власноруч. ... Дурна! ... Розбивалися не раз мої блакитні ідеали. З висоти та на скелі! Вщент! ... А цього разу навіть сліду не лишилось...Лише руки порізала,як намагалась зібрати хоч щось...Хоч уламочок... Змінилось все так різко. Та,чи на краще?...А тоді я була більш,ніж впевнена...більш,ніж смілива...більш,ніж твоя...а зараз ...а зараз - інший... а зараз інакше...все інакше...
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=407481
дата надходження 09.03.2013
дата закладки 09.03.2013
Нічого, крім злості, що ріже серця,
Нічого, крім погляду помсти сліпої,
Ти - стомлений списаний шмат папірця,
Який заховався в пергамент сувою.
Минулого плями зітерти б з листка ,
Життя засліпить білизною сторінки,
І щастя твого хоч броня нетривка,
Ти ловиш його неслухняні пір"їнки.
На спроби останні не жаль тобі сил,
Бо пізно - то краще, ніж зовсім ніколи.
Тягар помилок хто в собі не носив?
Вони обступають довкруг частоколом.
Пропащі лиш дивляться завше назад,
І хворі серця їм минуле стискає,
Упевнений погляд, хоча й навздогад -
Спрямує до мрії твого небокраю.
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=404154
дата надходження 25.02.2013
дата закладки 03.03.2013
А я звикну до тиші так само, як звикла до кави,
Хоча завжди нестерпно любила лише чорний чай.
Просто справді набридли до болю дешеві вистави,
Не наблизили нас ще до пункту призначення "Рай".
І що далі - не знаю, та поки рахую години,
Що лишились до літа чи, може, усе ж до весни.
І щоб жити тобою, записую навіть причини,
Але як бути поруч, коли поміж нами - півсни?
А я звикну до цього чекання, як звикла до метрів,
Хоча ті часто ділять людей, та не завжди навік.
Треба душу закутати в ковдри чи в кілька ще светрів,
Рахувати секунди та порухи твоїх повік.
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=405050
дата надходження 28.02.2013
дата закладки 28.02.2013
Я верую в добро и сам добряк я,
Но, в то же время, где-то там, внутри,
На дне души огромнейший чертяка
С ехидным блеском красных глаз сидит.
Он то и дело пробует наружу
Прорваться через тысячи преград:
Я становлюсь тогда неверным мужем,
Плохим отцом и другом невпопад.
Но вскоре вновь уходит чёрт в подполье,
И на душе опять моей покой,
Нет угрызений иль сердечной боли -
Ведь я хороший, это чёрт - плохой.
Но даже сам себе я не призн`аюсь,
Что если б этот чёрт во мне не жил,
Я выдумал его бы, чтоб не каясь,
Не суетясь - хоть изредка - грешить.
2000
: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=392170
дата надходження 13.01.2013
дата закладки 27.02.2013